kashura

Оригинал взят у camrador в Интерьеры киевских синагог

РАССКАЗ АРТИСТКИ НЕХАМЫ ЛИФШИЦ О ПЕСНЕ ШИКИ ДРИЗА "КОЛЫБЕЛЬНАЯ БАБЬЕМУ ЯРУ"
из сборника "Бабий Яр", 1981год, Израиль.


Я пела в Киеве 13 ноября 1959 года. В первый и в последний раз. Больше я не получила разрешения выйти на киевскую сцену, и в этом не было ничего необычного после того, как в 1948 и 1953 годах разгромили всю еврейскую культуру, да и вообще и до меня мало кого из еврейских исполнителей допускали в "священный Киев-град". Даже таким известнейшим артистам, как Райкин и Утёсов, перед допуском в Киев требовалось пройти унизительную процедуру прослушивания киевским начальством, так что они туда вообще не выезжали с гастролями.

Но коль Меир Браудо, мой добрый приятель и "импрессарио", поставил перед собой цель "взять" Киев, сомнений не могло быть, что и в этом деле он преуспеет. История этого "взятия" требует отдельного описания, столько в ней фантастики и приключений. Короче: я впервые в Киеве, меня захватывает красота вольного Днепра среди зелёных холмов, и это чувство не способны испортить кренделеобразные безвкусные здания "новой советской архитектуры" на Крещатике. Только вот у Софиевского собора летящий с шашкой наголо Хмельницкий наводит на меня, вероятнее всего уже засевший в генах, ужас гибели.

Я встречала киевских евреев, по южному подвижных и приветливых, но было у меня такое ощущение, что на них всех лежит уже навечно гибельная тень шашки Хмельницкого и Бабьего Яра. Ведь он всегда тут рядом, неподалёку, Яр у Днепра. эта вечная кровавая рана нашего народа.

И я уже знала, что буду им петь.

( продолжение рассказа Нехамы Лифшиц )

РАССКАЗ АРТИСТКИ НЕХАМЫ ЛИФШИЦ О ПЕСНЕ ШИКИ ДРИЗА "КОЛЫБЕЛЬНАЯ БАБЬЕМУ ЯРУ"
из сборника "Бабий Яр", 1981год, Израиль.


Я пела в Киеве 13 ноября 1959 года. В первый и в последний раз. Больше я не получила разрешения выйти на киевскую сцену, и в этом не было ничего необычного после того, как в 1948 и 1953 годах разгромили всю еврейскую культуру, да и вообще и до меня мало кого из еврейских исполнителей допускали в "священный Киев-град". Даже таким известнейшим артистам, как Райкин и Утёсов, перед допуском в Киев требовалось пройти унизительную процедуру прослушивания киевским начальством, так что они туда вообще не выезжали с гастролями.

Но коль Меир Браудо, мой добрый приятель и "импрессарио", поставил перед собой цель "взять" Киев, сомнений не могло быть, что и в этом деле он преуспеет. История этого "взятия" требует отдельного описания, столько в ней фантастики и приключений. Короче: я впервые в Киеве, меня захватывает красота вольного Днепра среди зелёных холмов, и это чувство не способны испортить кренделеобразные безвкусные здания "новой советской архитектуры" на Крещатике. Только вот у Софиевского собора летящий с шашкой наголо Хмельницкий наводит на меня, вероятнее всего уже засевший в генах, ужас гибели.

Я встречала киевских евреев, по южному подвижных и приветливых, но было у меня такое ощущение, что на них всех лежит уже навечно гибельная тень шашки Хмельницкого и Бабьего Яра. Ведь он всегда тут рядом, неподалёку, Яр у Днепра. эта вечная кровавая рана нашего народа.

И я уже знала, что буду им петь.

( продолжение рассказа Нехамы Лифшиц )

РАССКАЗ АРТИСТКИ НЕХАМЫ ЛИФШИЦ О ПЕСНЕ ШИКИ ДРИЗА "КОЛЫБЕЛЬНАЯ БАБЬЕМУ ЯРУ"
из сборника "Бабий Яр", 1981год, Израиль.


Я пела в Киеве 13 ноября 1959 года. В первый и в последний раз. Больше я не получила разрешения выйти на киевскую сцену, и в этом не было ничего необычного после того, как в 1948 и 1953 годах разгромили всю еврейскую культуру, да и вообще и до меня мало кого из еврейских исполнителей допускали в "священный Киев-град". Даже таким известнейшим артистам, как Райкин и Утёсов, перед допуском в Киев требовалось пройти унизительную процедуру прослушивания киевским начальством, так что они туда вообще не выезжали с гастролями.

Но коль Меир Браудо, мой добрый приятель и "импрессарио", поставил перед собой цель "взять" Киев, сомнений не могло быть, что и в этом деле он преуспеет. История этого "взятия" требует отдельного описания, столько в ней фантастики и приключений. Короче: я впервые в Киеве, меня захватывает красота вольного Днепра среди зелёных холмов, и это чувство не способны испортить кренделеобразные безвкусные здания "новой советской архитектуры" на Крещатике. Только вот у Софиевского собора летящий с шашкой наголо Хмельницкий наводит на меня, вероятнее всего уже засевший в генах, ужас гибели.

Я встречала киевских евреев, по южному подвижных и приветливых, но было у меня такое ощущение, что на них всех лежит уже навечно гибельная тень шашки Хмельницкого и Бабьего Яра. Ведь он всегда тут рядом, неподалёку, Яр у Днепра. эта вечная кровавая рана нашего народа.

И я уже знала, что буду им петь.

( продолжение рассказа Нехамы Лифшиц )

РАССКАЗ АРТИСТКИ НЕХАМЫ ЛИФШИЦ О ПЕСНЕ ШИКИ ДРИЗА "КОЛЫБЕЛЬНАЯ БАБЬЕМУ ЯРУ"
из сборника "Бабий Яр", 1981год, Израиль.


Я пела в Киеве 13 ноября 1959 года. В первый и в последний раз. Больше я не получила разрешения выйти на киевскую сцену, и в этом не было ничего необычного после того, как в 1948 и 1953 годах разгромили всю еврейскую культуру, да и вообще и до меня мало кого из еврейских исполнителей допускали в "священный Киев-град". Даже таким известнейшим артистам, как Райкин и Утёсов, перед допуском в Киев требовалось пройти унизительную процедуру прослушивания киевским начальством, так что они туда вообще не выезжали с гастролями.

Но коль Меир Браудо, мой добрый приятель и "импрессарио", поставил перед собой цель "взять" Киев, сомнений не могло быть, что и в этом деле он преуспеет. История этого "взятия" требует отдельного описания, столько в ней фантастики и приключений. Короче: я впервые в Киеве, меня захватывает красота вольного Днепра среди зелёных холмов, и это чувство не способны испортить кренделеобразные безвкусные здания "новой советской архитектуры" на Крещатике. Только вот у Софиевского собора летящий с шашкой наголо Хмельницкий наводит на меня, вероятнее всего уже засевший в генах, ужас гибели.

Я встречала киевских евреев, по южному подвижных и приветливых, но было у меня такое ощущение, что на них всех лежит уже навечно гибельная тень шашки Хмельницкого и Бабьего Яра. Ведь он всегда тут рядом, неподалёку, Яр у Днепра. эта вечная кровавая рана нашего народа.

И я уже знала, что буду им петь.

( продолжение рассказа Нехамы Лифшиц )